В истории Витебска 1918 год стал переломным в отношении новой революционной власти к церковной жизни. 20 января 1918 года Советом Народных Комиссаров был принят декрет о свободе совести в церковных и религиозных обществах, больше известный как декрет об отделении Церкви от государства. Этот документ стал основным законодательным актом, регламентирующим церковно-государственные отношения, вплоть до 1929 года, когда было принято новое законодательство.
В преамбуле декрета было объявлено, что Церковь отделяется от государства.
Но, как показали последующие события, именно Православная Церковь стала консолидирующей силой, вокруг которой сплотились люди на переломе эпох: крахе Российской империи и зарождении новой государственности.
Реакцией простых людей на декрет стал многотысячный Крестный ход, прошедший в Витебске в праздник Сретения Господня – 15 февраля 1918 года. По мнению современников, Крестный ход выразил мысль о том, что православный народ остался преданным своей вере и готов ее защищать [4, с.12].
Реакцией гонителей веры стал немыслимый ранее обыск красногвардейцами архиерейского дома, домовой Крестовой церкви, квартир священнослужителей Витебского Николаевского кафедрального собора, сопровождавшийся беспорядочной стрельбой. Тот факт, что красногвардейцы в шапках, с оружием в руках вошли в алтарь и прикасались к святыням, вызвал всеобщее возмущение и побудил к действиям в защиту веры даже военнослужащих: Белорусский полк взял на себя охрану Николаевского собора и архиерейского дома, 5-й Сибирский и Литовский полки потребовали от революционного комитета прекратить нападения на церкви. Рабочие и служащие железной дороги собрались на митинг, на котором составили обращение в адрес революционного комитета, потребовав наказать виновных в незаконном обыске архиерейского дома и кощунстве в Крестовой церкви [4, с.14,15].
На этот раз все закончилось мирно, без кровопролития: викарный епископ Пантелеимон (Рожновский) срочно покинул Москву, где принимал участие в работе Поместного собора Русской Православной Церкви, и 22 февраля 1918 года вернулся в Витебск. С его возвращением ситуация была урегулирована, а 24 февраля 1918 года в Витебском кафедральном Николаевском соборе перед простреленной иконой Спасителя соборным чином был отслужен молебен, который возглавил сам епископ Пантелеимон [4, с.17].
Но начало репрессивной политике в отношении Церкви, увы, всё же, было положено. С 10 июля 1918 года, после принятия первой рабоче-крестьянской конституции, духовенство и монашествующие были определены в разряд нетрудящихся элементов, лишенных избирательных прав. В течение июня и июля 1918 года окончательно оформилась политика «красного террора», когда по всей России были арестованы в качестве заложников, а впоследствии и казнены сотни ни в чем неповинных людей.
Борис Бялыницкий-Бируля
Не миновала эта горькая чаша и Витебск, когда в числе других 8 июля 1918 года были арестованы член Витебского Епархиального управления и, одновременно, делегат Поместного собора Российской Православной Церкви преподаватель законоведения Борис Бялыницкий-Бируля, а также член церковно-народного попечительства при Николаевском кафедральном соборе и приходского совета Витебской Христо-Рождественской церкви, бывший действительный тайный советник и председатель Витебской городской думы, военный врач в отставке [7], преподаватель Витебского учительского института - престарелый Феодор Григорович, по общему мнению горожан в своей жизни воплощавший идеал безвозмездного служения ближним [1].
Вскоре на имя председателя комиссии по борьбе с контрреволюцией поступило обращение от прихожан Витебской Христо-Рождественской церкви, подписанное, в том числе, настоятелем протоиереем Фантином Капустинским и председателем приходского совета Георгием Полонским.
В этом документе доктор Феодор Григорович характеризуется «…как уважаемый всеми старец – «патриарх» Витебска, человек честной жизни и высоких нравственных качеств, известный всему населению не только как отличный врач, но и как чуткий, отзывчивый на горе человек, оказавший многим людям в тяжелые минуты нравственную поддержку…, для которого заключение в тюрьме в его возрасте равносильно смертному приговору» [1]. К сожалению, это обращение не достигло своей цели.
Фёдор Григорович
Осознав наступившую опасность, 14 июля 1918 года епископ Пантелеимон (Рожновский) уполномочил делегата Поместного собора Российской Пра
вославной Церкви Георгия Полонского ходатайствовать перед Чрезвычайной Комиссией об освобождении арестованных, ручаясь за их невиновность. В 1918 году здание Витебской Губернской ЧК располагалось всего лишь через дорогу от Николаевского кафедрального собора. Эта дорога и стала границей, перейдя которую Георгий Полонский стал на исповеднический путь, поскольку был немедленно арестован при входе в здание ЧК [1].
22 июля 1918 года епископ Пантелеимон сам письменно обратился в Витебскую ЧК: «В единодушии с Витебским населением я умоляю об освобождении уважаемых Витебских граждан Григоровича, Бирули и Полонского, которые напрасно томятся в тюрьме, будучи привлечены по недоразумению или же по чьему-либо недобросовестному доносу. Эти лица чужды какой-либо деятельности, направленной против Советской власти…поэтому я не могу думать, что станут понапрасну мучить неповинных людей. Моя всегдашняя забота поддерживать среди населения спокойствие и мир. Поэтому, зная, насколько уважаемы населением Григорович, Бируля и Полонский, я еще раз умоляю во имя справедливости, милосердия и правды освободить заключенных и возвратить больных страдальцев их измученным семьям» [1].
В Губернскую ЧК также поступали многочисленные ходатайства от коллективов
Георгий Полонский
предприятий и организаций с просьбами об освобождении из-под стражи арестованных. В одном из таких ходатайств, составленном от имени 800 человек, входящих в кондукторский профессиональный союз железной дороги, Георгий Полонский, Борис Бялыницкий-Бируля и Феодор Григорович именуются общественными деятелями города Витебска, а Григорович называется доктором, пользующимся «…особенным уважением, как доступный врач беднейшего населения города и, в частности, железнодорожников…» [1].
30 июля 1918 года, обращаясь в Витебскую Губернскую ЧК и находясь в неведении относительно причин своего ареста, Феодор Григорович пишет: «Не чувствуя за собой никакой вины… и чувствуя себя больным… прошу… предъявить мне скорее обвинение, и…выпустить на поруки из тюрьмы до суда» [1].
10 августа 1918 года в Губернскую ЧК с аналогичными прошениями обратились Георгий Полонский и Борис Бялыницкий-Бируля.
Георгий Полонский: «Двадцать шесть дней я нахожусь в заключении и до настоящего времени не знаю, за что я арестован и в чем меня обвиняют. Заключение в тюрьме для меня крайне тяжело по двум причинам: во-первых, я не чувствую за собой никакой ни уголовной, ни политической вины; во-вторых, здоровье мое ухудшается с каждым днем … после перенесенного брюшного тифа, осложнившегося сердечными припадками, … нуждаюсь в продолжительном отдыхе и лечении для восстановления сил. В своей церковной деятельности я был чужд всякой политики и неоднократно говорил, что церковь должна быть вне политики. Во время столкновения на религиозной почве в Витебске на Соборной площади в феврале 1918 года … я, едва двигаясь после болезни, пришел на собрание и в горячей речи призывал собрание к миру, любви и спокойствию – ибо таковы должны быть поступки христиан» [1].
Борис Бялыницкий-Бируля: «Пятая неделя проходит, как я заключен в тюрьму и до сих пор меня не допрашивают и не объявляют, за что я арестован … я никогда не позволял себе выходить за пределы законности и поэтому я уверен в своей невиновности перед властью. Как член Всероссийского Поместного собора … я принимал деятельное участие в устроении Православной Церкви» [1].
Наконец, в своем совместном обращении на имя Витебской Губернской ЧК Феодор Григорович, Борис Бялыницкий-Бируля и Георгий Полонский утверждали: «Мы страдаем совершенно невинно за чужие грехи, а, быть может, и по клевете. Нам очень тяжело нести страдание за то, чего мы никогда не делали…» [1].
8 августа 1918 года было опубликовано послание Патриарха Тихона, в котором он назвал причину того, что «…брат восстал на брата, тюрьмы наполнились узниками, земля упивается неповинной кровью». Это есть греховное стремление «...создать рай на земле, но без Бога и его святых заветов. Бог же поругаем не бывает» [5, с.170].
По воспоминаниям внука Ф.И.Григоровича, супруга Феодора Ивановича – Вера Евгеньевна Кинович – ездила к академику Павлову, с которым Феодор Григорович вместе учился в медицинской академии, и просила помощи в освобождении мужа. Академик Павлов обратился к Ленину с ходатайством за Григоровича Ф.И., и в Витебск даже пришло указание об освобождении Феодора Ивановича, подписанное Лениным [2].
Но все было тщетным – церковно-государственные отношения неуклонно ухудшались, выходя за пределы общепринятого гражданского права и приобретая непредсказуемый характер. Эта ситуация усугублялась и на законодательном уровне: 24 августа 1918 года появилась инструкция к декрету об отделении Церкви от государства, определявшая конкретные меры проведения его в жизнь. В сентябре же 1918 года, в канун первой годовщины рабоче-крестьянской власти, Поместный Собор Русской Православной Церкви вынужденно завершил свою работу: он был фактически разогнан.
В ситуации, когда условия бытия Церкви постепенно выходили за пределы правового поля, стал возможен тот факт, что, несмотря на отсутствие предъявленного обвинения, в ночь с 11 на 12 сентября 1918 года Феодор Григорович, Борис Бялыницкий-Бируля и Георгий Полонский были расстреляны. Сообщение об этом расстреле было опубликовано 16 сентября 1918 года в местной газете «Голос бедняка» под заголовком «Ответ на белый террор»: «Это ответ красного Витебска на убийство Володарского, Урицкого и на покушение на великого учителя – Ленина» [6].
На 169-м заседании Поместного Собора было объявлено, что «…расстреляны делегаты Бялыницкий-Бируля Б.А. и Полонский Г.А., которые были взяты заложниками в ответ на убийство Урицкого и ранение Ленина» [3, с.64].
26 октября 1918 года Патриарх Тихон обратился с пророческим посланием к Совету народных Комиссаров: «Все, взявшие меч, мечом погибнут (Мф. 26, 52). Это пророчество Спасителя обращаем Мы к вам, нынешние вершители судеб нашего Отечества, называющие себя «народными» комиссарами … реками пролитая кровь братьев наших, безжалостно убитых по вашему призыву, вопиет к небу и вынуждает Нас сказать вам горькое слово правды … хватают сотнями беззащитных, гноят целыми месяцами в тюрьмах, казнят смертию часто без всякого следствия и суда, даже без упрощенного, вами введенного суда. Казнят не только тех, которые перед вами в чем-либо провинились, но и тех, которые … заведомо ни в чем не виноваты, а взяты лишь в качестве «заложников», этих несчастных убивают в отместку за преступления, совершенные не только им не единомышленными, а часто вашими же сторонниками или близкими вам по убеждениям» [5, с.175].
Только по прошествии восьмидесяти семи лет - 27 мая 2005 года по ходатайству Витебской епархии Феодор Григорович, Борис Бялыницкий-Бируля и Георгий Полонский были реабилитированы прокуратурой Витебской области. После этого стало возможным тщательно исследовать их исповеднический жизненный путь в рамках деятельности комиссии по канонизации святых в Белорусской Православной Церкви. В числе многих других исповедников веры имена этих безвинно убиенных страстотерпцев предложены для молитвенного поминовения в синодике «Витебский мартиролог», изданном в 2008 году.
Теперь, молясь о упокоении душ рабов Божиих Феодора, Бориса и Георгия, можно надеяться, что придет то время, когда они будут прославлены в лике святых новомучеников и исповедников Белорусской Православной Церкви.
В истории Витебска 1918 год стал переломным в отношении новой революционной власти к церковной жизни. 20 января 1918 года Советом Народных Комиссаров был принят декрет о свободе совести в церковных и религиозных обществах, больше известный как декрет об отделении Церкви от государства. Этот документ стал основным законодательным актом, регламентирующим церковно-государственные отношения, вплоть до 1929 года, когда было принято новое законодательство.
В преамбуле декрета было объявлено, что Церковь отделяется от государства.
Но, как показали последующие события, именно Православная Церковь стала консолидирующей силой, вокруг которой сплотились люди на переломе эпох: крахе Российской империи и зарождении новой государственности.
Реакцией простых людей на декрет стал многотысячный Крестный ход, прошедший в Витебске в праздник Сретения Господня – 15 февраля 1918 года. По мнению современников, Крестный ход выразил мысль о том, что православный народ остался преданным своей вере и готов ее защищать [4, с.12].
Реакцией гонителей веры стал немыслимый ранее обыск красногвардейцами архиерейского дома, домовой Крестовой церкви, квартир священнослужителей Витебского Николаевского кафедрального собора, сопровождавшийся беспорядочной стрельбой. Тот факт, что красногвардейцы в шапках, с оружием в руках вошли в алтарь и прикасались к святыням, вызвал всеобщее возмущение и побудил к действиям в защиту веры даже военнослужащих: Белорусский полк взял на себя охрану Николаевского собора и архиерейского дома, 5-й Сибирский и Литовский полки потребовали от революционного комитета прекратить нападения на церкви. Рабочие и служащие железной дороги собрались на митинг, на котором составили обращение в адрес революционного комитета, потребовав наказать виновных в незаконном обыске архиерейского дома и кощунстве в Крестовой церкви [4, с.14,15].
На этот раз все закончилось мирно, без кровопролития: викарный епископ Пантелеимон (Рожновский) срочно покинул Москву, где принимал участие в работе Поместного собора Русской Православной Церкви, и 22 февраля 1918 года вернулся в Витебск. С его возвращением ситуация была урегулирована, а 24 февраля 1918 года в Витебском кафедральном Николаевском соборе перед простреленной иконой Спасителя соборным чином был отслужен молебен, который возглавил сам епископ Пантелеимон [4, с.17].
Но начало репрессивной политике в отношении Церкви, увы, всё же, было положено. С 10 июля 1918 года, после принятия первой рабоче-крестьянской конституции, духовенство и монашествующие были определены в разряд нетрудящихся элементов, лишенных избирательных прав. В течение июня и июля 1918 года окончательно оформилась политика «красного террора», когда по всей России были арестованы в качестве заложников, а впоследствии и казнены сотни ни в чем неповинных людей.
[Борис Бялыницкий-Бируля]
Не миновала эта горькая чаша и Витебск, когда в числе других 8 июля 1918 года были арестованы член Витебского Епархиального управления и, одновременно, делегат Поместного собора Российской Православной Церкви преподаватель законоведения Борис Бялыницкий-Бируля, а также член церковно-народного попечительства при Николаевском кафедральном соборе и приходского совета Витебской Христо-Рождественской церкви, бывший действительный тайный советник и председатель Витебской городской думы, военный врач в отставке [7], преподаватель Витебского учительского института - престарелый Феодор Григорович, по общему мнению горожан в своей жизни воплощавший идеал безвозмездного служения ближним [1].
Вскоре на имя председателя комиссии по борьбе с контрреволюцией поступило обращение от прихожан Витебской Христо-Рождественской церкви, подписанное, в том числе, настоятелем протоиереем Фантином Капустинским и председателем приходского совета Георгием Полонским.
В этом документе доктор Феодор Григорович характеризуется «…как уважаемый всеми старец – «патриарх» Витебска, человек честной жизни и высоких нравственных качеств, известный всему населению не только как отличный врач, но и как чуткий, отзывчивый на горе человек, оказавший многим людям в тяжелые минуты нравственную поддержку…, для которого заключение в тюрьме в его возрасте равносильно смертному приговору» [1]. К сожалению, это обращение не достигло своей цели.
[Фёдор Григорович]
Фёдор Григорович
Осознав наступившую опасность, 14 июля 1918 года епископ Пантелеимон (Рожновский) уполномочил делегата Поместного собора Российской Православной Церкви Георгия Полонского ходатайствовать перед Чрезвычайной Комиссией об освобождении арестованных, ручаясь за их невиновность. В 1918 году здание Витебской Губернской ЧК располагалось всего лишь через дорогу от Николаевского кафедрального собора. Эта дорога и стала границей, перейдя которую Георгий Полонский стал на исповеднический путь, поскольку был немедленно арестован при входе в здание ЧК [1].
22 июля 1918 года епископ Пантелеимон сам письменно обратился в Витебскую ЧК: «В единодушии с Витебским населением я умоляю об освобождении уважаемых Витебских граждан Григоровича, Бирули и Полонского, которые напрасно томятся в тюрьме, будучи привлечены по недоразумению или же по чьему-либо недобросовестному доносу. Эти лица чужды какой-либо деятельности, направленной против Советской власти…поэтому я не могу думать, что станут понапрасну мучить неповинных людей. Моя всегдашняя забота поддерживать среди населения спокойствие и мир. Поэтому, зная, насколько уважаемы населением Григорович, Бируля и Полонский, я еще раз умоляю во имя справедливости, милосердия и правды освободить заключенных и возвратить больных страдальцев их измученным семьям» [1].
В Губернскую ЧК также поступали многочисленные ходатайства от коллективов
[Георгий Полонский]
Георгий Полонский
предприятий и организаций с просьбами об освобождении из-под стражи арестованных. В одном из таких ходатайств, составленном от имени 800 человек, входящих в кондукторский профессиональный союз железной дороги, Георгий Полонский, Борис Бялыницкий-Бируля и Феодор Григорович именуются общественными деятелями города Витебска, а Григорович называется доктором, пользующимся «…особенным уважением, как доступный врач беднейшего населения города и, в частности, железнодорожников…» [1].
30 июля 1918 года, обращаясь в Витебскую Губернскую ЧК и находясь в неведении относительно причин своего ареста, Феодор Григорович пишет: «Не чувствуя за собой никакой вины… и чувствуя себя больным… прошу… предъявить мне скорее обвинение, и…выпустить на поруки из тюрьмы до суда» [1].
10 августа 1918 года в Губернскую ЧК с аналогичными прошениями обратились Георгий Полонский и Борис Бялыницкий-Бируля.
Георгий Полонский: «Двадцать шесть дней я нахожусь в заключении и до настоящего времени не знаю, за что я арестован и в чем меня обвиняют. Заключение в тюрьме для меня крайне тяжело по двум причинам: во-первых, я не чувствую за собой никакой ни уголовной, ни политической вины; во-вторых, здоровье мое ухудшается с каждым днем … после перенесенного брюшного тифа, осложнившегося сердечными припадками, … нуждаюсь в продолжительном отдыхе и лечении для восстановления сил. В своей церковной деятельности я был чужд всякой политики и неоднократно говорил, что церковь должна быть вне политики. Во время столкновения на религиозной почве в Витебске на Соборной площади в феврале 1918 года … я, едва двигаясь после болезни, пришел на собрание и в горячей речи призывал собрание к миру, любви и спокойствию – ибо таковы должны быть поступки христиан» [1].
Борис Бялыницкий-Бируля: «Пятая неделя проходит, как я заключен в тюрьму и до сих пор меня не допрашивают и не объявляют, за что я арестован … я никогда не позволял себе выходить за пределы законности и поэтому я уверен в своей невиновности перед властью. Как член Всероссийского Поместного собора … я принимал деятельное участие в устроении Православной Церкви» [1].
Наконец, в своем совместном обращении на имя Витебской Губернской ЧК Феодор Григорович, Борис Бялыницкий-Бируля и Георгий Полонский утверждали: «Мы страдаем совершенно невинно за чужие грехи, а, быть может, и по клевете. Нам очень тяжело нести страдание за то, чего мы никогда не делали…» [1].
8 августа 1918 года было опубликовано послание Патриарха Тихона, в котором он назвал причину того, что «…брат восстал на брата, тюрьмы наполнились узниками, земля упивается неповинной кровью». Это есть греховное стремление «...создать рай на земле, но без Бога и его святых заветов. Бог же поругаем не бывает» [5, с.170].
По воспоминаниям внука Ф.И.Григоровича, супруга Феодора Ивановича – Вера Евгеньевна Кинович – ездила к академику Павлову, с которым Феодор Григорович вместе учился в медицинской академии, и просила помощи в освобождении мужа. Академик Павлов обратился к Ленину с ходатайством за Григоровича Ф.И., и в Витебск даже пришло указание об освобождении Феодора Ивановича, подписанное Лениным [2].
Но все было тщетным – церковно-государственные отношения неуклонно ухудшались, выходя за пределы общепринятого гражданского права и приобретая непредсказуемый характер. Эта ситуация усугублялась и на законодательном уровне: 24 августа 1918 года появилась инструкция к декрету об отделении Церкви от государства, определявшая конкретные меры проведения его в жизнь. В сентябре же 1918 года, в канун первой годовщины рабоче-крестьянской власти, Поместный Собор Русской Православной Церкви вынужденно завершил свою работу: он был фактически разогнан.
В ситуации, когда условия бытия Церкви постепенно выходили за пределы правового поля, стал возможен тот факт, что, несмотря на отсутствие предъявленного обвинения, в ночь с 11 на 12 сентября 1918 года Феодор Григорович, Борис Бялыницкий-Бируля и Георгий Полонский были расстреляны. Сообщение об этом расстреле было опубликовано 16 сентября 1918 года в местной газете «Голос бедняка» под заголовком «Ответ на белый террор»: «Это ответ красного Витебска на убийство Володарского, Урицкого и на покушение на великого учителя – Ленина» [6].
На 169-м заседании Поместного Собора было объявлено, что «…расстреляны делегаты Бялыницкий-Бируля Б.А. и Полонский Г.А., которые были взяты заложниками в ответ на убийство Урицкого и ранение Ленина» [3, с.64].
26 октября 1918 года Патриарх Тихон обратился с пророческим посланием к Совету народных Комиссаров: «Все, взявшие меч, мечом погибнут (Мф. 26, 52). Это пророчество Спасителя обращаем Мы к вам, нынешние вершители судеб нашего Отечества, называющие себя «народными» комиссарами … реками пролитая кровь братьев наших, безжалостно убитых по вашему призыву, вопиет к небу и вынуждает Нас сказать вам горькое слово правды … хватают сотнями беззащитных, гноят целыми месяцами в тюрьмах, казнят смертию часто без всякого следствия и суда, даже без упрощенного, вами введенного суда. Казнят не только тех, которые перед вами в чем-либо провинились, но и тех, которые … заведомо ни в чем не виноваты, а взяты лишь в качестве «заложников», этих несчастных убивают в отместку за преступления, совершенные не только им не единомышленными, а часто вашими же сторонниками или близкими вам по убеждениям» [5, с.175].
Только по прошествии восьмидесяти семи лет - 27 мая 2005 года по ходатайству Витебской епархии Феодор Григорович, Борис Бялыницкий-Бируля и Георгий Полонский были реабилитированы прокуратурой Витебской области. После этого стало возможным тщательно исследовать их исповеднический жизненный путь в рамках деятельности комиссии по канонизации святых в Белорусской Православной Церкви. В числе многих других исповедников веры имена этих безвинно убиенных страстотерпцев предложены для молитвенного поминовения в синодике «Витебский мартиролог», изданном в 2008 году.
Теперь, молясь о упокоении душ рабов Божиих Феодора, Бориса и Георгия, можно надеяться, что придет то время, когда они будут прославлены в лике святых новомучеников и исповедников Белорусской Православной Церкви.
