Максим Ивлев, представитель Союза православных граждан Казахстана в Санкт-Петербурге,член Союза журналистов России.
Переход через Каспий отряда генерала Гришина-Алмазова был достаточно хорошо подготовлен и держался в строгом секрете. Для перевозки отряда был зафрахтован частный бакинский пароходик яхточного типа - "Лейла". Как сам капитан Мирза, так и все матросы вплоть до выхода в рейс не знали, куда направится судно.
Судя по воспоминаниям лейтенанта белой Каспийской флотилии Кадесникова, 27 апреля 1919 года "Лейла" пришла на якорную стоянку английской флотилии у острова Чечень. Генерал Гришин-Алмазов и сопровождающие его офицеры были приглашены на английский флагманский крейсер "Президент Крюгер", где коммодор Норрис принял их исключительно любезно, а узнав о цели их поездки, предложил генералу эскортировать его через море, плавание по которому было небезопасно, ввиду частого появления в этих водах кораблей Астрахано-Каспийской флотилии красных. Коммодор Норрис настоятельно советовал также Алмазову изменить курс на более спокойный, с его точки зрения, то есть двигаться из Петровска не прямо на Гурьев, а с заходом в Форт-Александровск на Мангышлаке, где стоял небольшой гарнизон белых и имелась радиостанция, связывавшая Петровск с Гурьевым, а фактически - войска Деникина и Колчака, через посредство Уральской армии. Для подстраховки этого рейса решено было связаться с радиостанцией в Форт-Александровске, а через нее и в Гурьеве, чтобы проконтролировать прохождение "Лейлы" и встретить там миссию Гришина-Алмазова, обеспечив ее дальнейшее продвижение к Омску.
Все бы так и вышло, если бы не одно обстоятельство... Дело в том, что еще 30 апреля (нового стиля) отрядом кораблей Астрахано-Каспийской флотилии под командованием А.В. Сабурова был захвачен Форт-Александровский и находившаяся там радиостанция. Причем красные, пользуясь удаленностью форта от других гарнизонов белых, решили не раскрывать карты, а продолжить радиоигру с ними в Петровск-Порте и Гурьеве. Получив в свои руки коды и шифры, они продолжали регулярно выходить на прием. Под наблюдением матроса Никиты Чемрукова радиотелеграфист Александровского форта Калиновский получал шифротелеграммы белых, которые просматривались большевиками, а потом, в зависимости от обстоятельств, или отправлялись далее, или вообще не доходили до адресата. Ракип Насыров пишет, что этим радиотелеграфистом был не Калиновский, а добровольно согласившийся работать на красных П.М. Шпанов-Егоров, впоследствии известный советский полярник. Как бы то ни было, уловка подействовала, и уже 3 мая большевиками были задержаны две шхуны, идущие из Гурьева в Петровск с грузом табака и продовольствия. Конечно, мистификация не могла продолжаться слишком долго, но вскоре красным несказанно повезло...
В ночь на 5 мая была получена шифровка: "Пароход "Лейла" сопровождении "Президента Крюгера" выехал Петровска Гришин-Алмазов тчк Примите меры быстрейшей доставки его через Гурьев ставку верховного правителя тчк". В ответ полетела радиограмма о готовности Александровска к встрече.
"Лейла" на буксире у "Президента Крюгера" и в самом деле вышла из Петровска 21 апреля /4 мая в шесть часов вечера. Как и было условлено, капитан Мирза и его команда, которых не выпускали на берег до плавания, только в море узнали конечный пункт своего следования. Лейтенант Н.З.Кадесников упоминает, что помимо "Крюгера" в кильватере "Лейлы" шел еще один английский корабль - "Вентюр". Советские источники об этом молчат. Ночь прошла спокойно. Утром 22 апреля /5 мая 1919 года, не доходя двух десятков миль до Форта-Александровского, коммодор Норрис приказал отдать буксир и передал в рупор на "Лейлу", что опасности больше нет и генералу Гришину-Алмазову предлагается самостоятельно идти к форту. "Крюгер" и "Вентюр" повернули обратно. Было почти безоблачное небо и совершенно гладкое море, весеннее солнце ласково согревало своими лучами скалистые берега Мангышлака и каспийские воды. Казалось, ничто не предвещало опасности...
Около полудня, через два часа после того, как "Крюгер" и "Вентюр" покинули "Лейлу" (или через полчаса, по другим источникам), со стороны Форта-Александровского показались красные корабли. Это были эсминец "Карл Либкнехт" (бывший "Финн", переброшенный с Балтики), шедший на перехват, и крейсер "Красное Знамя" (бывший сухогруз "Коломна"), прикрывавший операцию (по другим источникам советских кораблей было три). "Карл Либкнехт" на всех парах пошел наперерез "Лейле". Вероятно, там сперва не поняли, что это красные, приняв эсминец за свой корабль, посланный из Гурьева. Когда же ошибка обнаружилась, та резко изменила курс и стала уходить на запад, в сторону Кавказского побережья.
Но эсминец неотвратимо настигал пароходик. Командир "Карла Либкнехта" М.С. Россет, кстати бывший офицер Российского императорского флота, наблюдая в бинокль с капитанского мостика за происходящим, приказал сделать несколько предупредительных выстрелов по "Лейле" из бокового орудия. Фонтаны каспийской воды взметнулись неподалеку от ее бортов. "Лейла" застопорила машины. Миноносец подошел к ней метров на сто. И тут на пароходике началась паника - из открытых иллюминаторов в воду полетели какие-то бумаги, несколько офицеров выпрыгнули за борт и поплыли к берегу... С мостика эсминца в рупор предупредили: "Немедленно закрыть все иллюминаторы, иначе пароход будет расстрелян в упор!" Предупреждение подействовало. С миноносца спустили шлюпку. Десяток моряков во главе с боцманом А. Болонкиным спустились в нее, и она ходко пошла к "Лейле".
Гришин-Алмазов, видя, что сопротивление бесполезно, спустился в свою каюту и стал сжигать какие-то документы. Затем он приготовил револьвер и стал ждать... Десантная группа военморов во главе с Болонкиным взобралась на палубу, и сразу же несколько человек кинулись вниз, в кают-компанию. Оттуда раздались выстрелы, и боцман, схватившись за ногу, стал сползать вниз, по крутому трапу. Военморы бросились к каюте, срывая двери, и в этот момент прогремел еще один выстрел. Когда они ворвались, Алексей Николаевич был уже мертв - последней пулей он застрелился. Кроме генерала, успели покончить с собой его адъютант подпоручик Зернов и начальник личного конвоя ротмистр Бекирбек Масловский.
Как вспоминали затем участники захвата "Лейлы", оказавшись в каюте генерала, они увидели там страшный беспорядок. На узком кожаном диване лежал покончивший с собой бывший "одесский диктатор", на полу валялись раскрытые чемоданы и саквояжи, кругом были разбросаны какие-то бумаги, письма и газеты. Среди этих бумаг они нашли и запечатанный пакет с личным посланием главнокомандующего Вооруженных сил на Юге России генерала Деникина Верховному Правителю адмиралу Колчаку, который так и не успел уничтожить Гришин-Алмазов. Там же находился подлинник секретного письма, отправленного французским консулом в Одессе Энно в Париж, но перехваченный белогвардейской контрразведкой, сообщавший о положении на Юге России и в Добровольческой армии, а также письмо генерала Поживина генералу Лебедеву, содержавшее весьма ценные для большевиков сведения о комплектовании ВСЮР. Нашли военморы и письмо Шульгина Колчаку, которое, как вспоминал Шульгин, было потом большевиками где-то напечатано.
Но самое главное было в личном послании Деникина к Колчаку, которое содержало ближайшие планы военной борьбы с Советской республикой, планы совместного похода на Москву. Деникин предлагал соединить оба белых фронта в Саратове. "В предыдущем письме своем, я высказал свой взгляд на необходимость после нашего реального соединения установления единой власти, слив Восток и Юг... Дай Бог, встретимся в Саратове и решим вопрос на благо Родины. Главное - не останавливаться на Волге, а бить дальше по сердцу большевизма - Москве. Что касается Юденича, он готов и не замедлит ударить на Петроград".
Когда эти и многие другие захваченные документы передали в Астрахань Кирову, члену Реввоенсовета XI Красной Армии, он вроде бы воскликнул: "Такой улов можно приравнять к выигрышу крупного сражения!" Наиболее важные материалы были тщательно упакованы и немедленно отправлены из Астрахани в Москву.
Фотография - Генерал А.Н. Гришин-Алмазов, лето 1918
(Cокращённый отрывок из книги М.Н. Ивлева «Диктатор Одессы», Москва, 2013)
