В. Проскурин
В газете «Страна и Мир» от 7 октября 2005 г. опубликовано интервью с профессором Зардыхан Кинаят-улы, ученым, представленным редакцией «экспертом по вопросу, сколько же лет Алматы на самом деле».
Статья «Перечеркнутые страницы истории Алматы» получила широкий резонанс и была широко растиражирована на страницах казахских и российских СМИ (в «Казахстанской правде» № 330-332 от 2 декабря 2005 г. статья вышла под названием «Глядя истине в глаза»). С тем же обещающим взглядом на природу вещей статья выложена на сайтах Интернета. И пошла писать губерния как в старом анекдоте. Правда ли, что футболист Амбарцумян выиграл «бумер» в казино? — Да. Только не футболист, а академик. И не в казино, а в преферанс. И не выиграл, а проиграл. И не «бумер», а сто «деревянных».Примечание издателя: Добавлю от себя, что 3 октября 2008 г. в газете «Страна и мир» был опубликован материал Мерей Сугирбаевой «С днем рождения, Алматы!», едва ли не слово в слово повторяющий содержание «Глядя истине в глаза» (под которой, однако, стоит подпись Галии Шимырбаевой). И еще: я не могу, как г-н Зардыхан, похвастать званием доктора исторических наук, но из школьного курса истории помню, что внутреннее укрепление в древнерусских городах, защищавшее княжескую резиденцию и двор церковного владыки, называлось «детинцем», а не «детищем»…
И по сей день то затухает, то разгорается всеказахстанская дискуссия «сколько же лет Алматы на самом деле», в которую помимо домохозяек и студентов, вовлечена научная элита республики: Карл Байпаков, Абдуали Кайдаров, Мамбет Койгелдиев, Уахит Шалекенов. Они поддерживают концепцию коллеги об исключительной древности поселения Алматы. Одновременно сожалеют, что «в прошлом году алматинцы (нашлись же!) пусть не так шумно, но все-таки отметили […] сомнительный 150-летний юбилей родного города». За месяц, — судя по выходным данным других изданий, — содержание интервью с профессором становится истиной в первой инстанции. Дискуссия привела к новым, необоснованным, грубым выводам и оценкам памятников истории и культуры Алматы. Прошлое города в руках академиков буквально возгорелось синим пламенем! Агрессивная позиция участников дискуссии позволяет судить о характере и направленности тех процессов и изменений, которые произошли в официальной историографии Казахстана по рассматриваемой проблеме за минувшее десятилетие.
Когда профессиональный историк выступает в качестве публициста, это вовсе не значит, что он может вольно обращаться с фактами, выносить оценки, не соответсвующие историческим реалиям, выдергивать отдельные события из общеисторического процесса. Тем не менее, инициатора дискуссии Зардыхана дилетантом не назовешь. Среди журналистов он слывет «медиевистом–монголоведом, выдающейся личностью, изумительным человеком с широким кругозором». Успел побывать зампредом монголсовмина, одновременно окончил московскую партшколу. Эволюция взглядов Зардыхана прослеживается в поисках собственного философского камня. Однако, он больше политолог, сменивший в связи с развалом СССР и его родной Монголии красную рубашку совпартслужащего на цивильный костюм просветителя истории суверенного и независимого Казахстана.
Да Бог с ним, с его коммунистическим прошлым. Удивляет в метаморфозе другое: как в короткое время монгольский краевед сумел превратиться в казахстанского городоведа, да так успешно, что примеряет на себя звание «эксперта по вопросу, сколько же лет Алматы на самом деле».
В иное время подобные чиновники указывали, что строительство российских поселений сыграло решающую роль в ограждении казахов от порабощения среднеазиатскими, джунгарскими и прочими соседями. Что не царские войска, а сложишиеся исторические обстоятельства — кризис ханской власти, угроза извне и другие известные факторы — заставили степных владетелей искать российского протектората. Сегодня об этом ученые, пережившие смену власти, вех, одежд, предпочитают умалчивать. Или, как маньяк-пироман, ищут в прошлом тлеющие угольки сложных и противоречивых отношений присоединения Казахстана к России и раздувают идеологический, националистический, вселенский пожар разногласий.
Так и просится образ бывшего кострового ВПШ в канву известного романса «Шумел–горел пожар Московский…»:
И призадумался великий,
Скрестивши руки на груди,
Он видит огненное море,
Он видит гибель впереди.
И, погрузившись в сон, мечтая,
Свой взор на пламя устремил.
И, тихим голосом, страдая,
Он сам с собою говорит:
«Зачем я шёл к тебе, Россия?!»
Вот некоторые сентенции, которыми пестрят опусы нового Бонапарта. «Если смотреть истине в глаза, — утверждает «эксперт по вопросу, сколько же лет Алматы на самом деле», — то в прошлом году мы отмечали не юбилей города, а дату его сожжения в 1851 году царскими войсками и построения на месте Алматы в 1854 году русской военной крепости Верный». И далее, хитрым лисом, перебежками по буеракам: «местность Алматы существовала, возможно, и гораздо ранее ХIII века… Когда в 1850 году сюда прибыл с войском полковник Гудковский, замок Алматы уже стоял. Поскольку его охраняли три тысячи местных жителей, то он не решился взять город штурмом и ушел восвояси. В 1851 году сюда привел войска уже другой полковник — Карбышев. Он разрушил и сжег Алматы. И в 1854 году на месте города было возведено укрепление Верный».
Допускаю, что в любой работе, в том числе и научной, перегибы неизбежны. Но ошибки ошибкам — рознь. Реагировать на политическую конъюнктуру надо, но без излишней торопливости и поверхности, чтобы избежать искажений. Статья «Глядя истине в глаза», скажем без экивоков, сущая историко-литературная околесица. Она неверно, преимущественно в искаженном, черном цвете представляет политику России в Казахстане, приписывая ей грехи, которых она не совершала. Каждое его предложение, каждое слово, даже буква, нашпигованы враньем, домыслами, наветами. При этом доктор исторических наук весьма лаконичен, скромен и беспощаден. Он будто сам с собою говорит: «к сожалению, все высказанное нами в трудах, на симпозиумах остается неуслышанным… То есть власть и популизм взяли верх над общественной мыслью и наукой».
Дабы не слыть голословным хулителем, предлагаю перелистать труды дореволюционных и советских историков, сравнить, что было написано об основании города Алматы и пишется в наши дни. Судите сами.
1. Автор называет в одном лице два равноудаленных и разновременных поселения — кокандскую крепость Тойчубек и российское укрепление Верное (Алматы), ошибочно полагая, что Тойчубек — предтеча Верного. Он пишет: «…когда в 1850 году сюда (т. е. к стенам кокандской крепостцы) прибыл с войском полковник Гудковский, замок Алматы уже стоял. Поскольку его охраняли три тысячи местных жителей, то он не решился взять город штурмом и ушел восвояси».
Фантазия казахстанских историков беспредельна как казахская Степь. И монгольская тоже. Иначе чем обяснить сравнение автора глинобитной кокандской крепостцы Тойчубек со средневековым замком, сродни вечному Риму. Что после варварского разграбления Алматы русскими полковниками, пустившими на город «петуха», защитники замка попали в рабство. Однако, они не растеряли присутствия степного духа и возродили родные пенаты.
2. Автор не в ладах с военной историей, ему неведома жизнь Сибирского казачьего войска. Именно казаки были первыми насельниками и благоустроителями Заилийского края. Им бы в пояс поклониться, ан нет. Та же навязчивая оценка автора — российские колонизаторы, кроме дурного, ничего не могли привнести из Леса в Степь…
Ученый-эксперт ошибочно принимает цифру гарнизона крепости Тойчубек за численность кокандской армии, т. е. три тысячи сарбазов. И т. д., и т. п.
Поднял в звании капитана К. К. Гутковского до звезд полковника (в описываемый период звание войскового старшины, высшего казачьего звания, приравнивалось к армейскому майору. Только к началу 20-го столетия им мог быть полковник). При этом автор ошибочно называет Карла Казимировича полковником Гудковским (через «д». — В. П.). Естественно, имея ввиду сатрапа, душегуба и поджигателя Гудковского, а не добродушного «колонизатора» Гутковского, педагога Сибирского кадетского корпуса, воспитателя Ч. Валиханова и Г. Потанина, друга П. П. Семенова-Тян-Шанского и Ф. М. Достоевского. У великих людей в приятелях не должно быть «царских полковников Гудковских», — таково мнение казахстанских биографов.
Назвать вышесказанное «бредом сивой кобылы в темную ночь» — значит не сказать ничего. Странно для академика допускать такого рода ляпсусы. Тем более по теме написаны с десяток научно-популярных трудов. Среди них назовем монографию «Россия и Китай в Центральной Азии (вторая половина XIX в. — 1917 г.)». — Барнаул: АзБука, 2003. Ее автор — востоковед В. А. Моисеев, к сожалению рано ушедший из нашей жизни. Его авторитетные исторические труды, научно-популярные книги будут всегда читаться с повышенным вниманием. И об основании русской военной крепости Верный тоже.
А вот о кокандской крепости Тойчубек («кыпчакском замке Алматы», по мнению нашего эксперта) — разговор отдельный. Бытует мнение, что крепость названа по имени ее коменданта, мятежного бия (бека или манапа) Тойчубека. И была возведена после 1825 года. Располагалась на слиянии рек Каскелен и Большая Алматы. В советских источниках крепость получает искаженное название Таучубек и помещается в среднее течение реки Каскелен. Есть мнение, что крепость находилась чуть ли не на месте современного города Каскелен (разночтения связаны с неизученностью темы. Обществоведы Казахстана заняты более глобальными проблемами, чем вести краеведческие изыски времени основания Алматы). Кокандская обитель представляла собой по архитектуре, конечно, не европейский замок, а глинобитный, из самана, укрепленный редут, квадратный в плане, в 40 саженей по каждой стороне. В крепости обыкновенно содержался гарнизон в 150 сарбазов с комендантом Тойчубеком и его сыновьями (кстати, они приняли участие в поимке и умерщвлении хана Кенисары).
Кокандская крепостца упоминается в литературе со времен выяснения территориальных споров между Россией и Средней Азией, оказания военной помощи «приилийским киргизам», страдающим от своих ненасытных феодалов. Здесь, в Илийской долине и горах Тянь-Шаня, российские интересы натолкнулись на претензии Цинской империи и энергичную экспансию молодого и чрезвычайно агрессивного Кокандского ханства. В 1848 г. на территории Заилийского края действовал (в числе прочего, для собирания ясака с населения Старшего жуза) трехтысячный отряд кокандской регулярной армии под началом муллы Ак-Куллы (в источниках, кыпчакского роду-племени). Узнав о вступлении Большой орды в подданство России, кокандский хан был взбешен и усилил поборы с населения. Из Ташкента и Пишпека начались постоянные грабительские набеги. В 1849 г., год страшного джута, наместник хана обобрал дулатовцев и юсуновцев, пригрозил им не жаловаться. Мол, «перейдем Или с войском ислама, отделим мусульман от кяфиров. Если же вам будет причинен вред, то да ухватят ваши руки в будущей жизни полы нашего платья», — с восточным красноречием адресовали кокандцы свои воззвания.
Весной 1850 г. против Ак-Куллы был выслан воруженный отряд Пристава Большой орды под началом капитана Карла Гутковского (50 пехотинцев, 175 казаков Сибирского линейного войска при 2 орудиях). В силу измены дулатовцев, раннее предлагавших услуги и посланных в рекогносцировку, русский отряд был окружен и атакован силой до семи тысяч степных воинов. Отряд с боями вынужден был отступить к реке Алматинке, затем на правый берег реки Или. Поражение Гутковского значительно подорвало престиж российской армии, защитника в лице «белого царя».
Весной следующего года в Копальское укрепление прибыл с ревизией сенатор Николай Анненков. Он высказал особое мнение о развитии Семиречья и строительстве новых поселений, о строительстве дорог и постоялых дворов, об открытии хлебных магазинов для киргизов, о закладке укрепления за рекой Или, будущего города Верного. Начальником экспедиционного Заилийского отряда был назначен Иван Карбышев, в будущем — участник экспедиции по выбору места для г. Верного. Ему было предписано: «разрушить кокандскую крепостцу Тойчубека, наказать виновников измены и нападения на Гутковского, упрочить наше нравственное влияние в Заилийском крае». 18 мая против Ак-Куллы выступил военный отряд (4 сотни казаков при 2 конных орудиях, 4 батарейных единорогах, 4 осадных мортирах и 2 ракетных станках). Отряд объединился на этот раз с отрядами казахских султанов, недовольных произволом Коканда в Илийской долине. Назовем среди добровольцев «белому царю» потомков хана Аблая Дюче Суюкова и Аблеса Алиева, адбанцев Дуралы Хакимбекова и суванцев Адамсарта Ибакова. 8 июня 1851 г. объединеный отряд подошел к воротам крепости Тойчубек, но поселение было найдено пустым, его защитники в панике, без боя бежали в Пишпек. По законам времени укрепление было взорвано и место ее сравнено с землей (подчеркнем, ни об опустошительном пожаре, ни о разграблении или о пленении местного населения в рабство в документах того времени не говорится. Есть только мнение в разгоряченном воображении Кинаята Зардыхан-улы о преступлении века, т. е. сожжении Алматы…
Известно, что в результате падения кокандских крепостей в Илийской, Чуйской и Иссык-Кульской долинах укрепилось российское влияние среди притяньшанских народов. Был подписан Кульджинский торговый трактат, открылись фактории и назначены консулы в городах Кульдже и Чугучаке. Были определены границы открываемой Семиреченской области, проложены дороги и почтовые тракты, заложены первые станицы и выселки на слиянии рек Талгар, Тургень, Иссык и Алматы. В последующие годы казачьи поселения Каскелен (Любовное), Талгар (Софийская), Иссык (Надеждинская), Тургень (крестьянское село Михайловское), выселок Илийский, укрепление Верное (Алматы) стали первыми городами Алматинской агломерации.
Пишу, повторяясь, об очевидном, дабы наши ученые не сомневались — Волга действительно впадает в Каспийское море… Дважды два четыре… Ну, а Верный возник в 1854 году…
P. S. В старину в городе Верном существовало «Российское страховое от огня общество». Доски этой компании еще недавно встречались на старых домах, — памятники истории и культуры одноэтажной Алма-Аты (снесенных в наши просвещенные дни при молчаливом согласии общественности и преступной халатности вышеназванных экспертов-академиков). Доски госстраха были необычайно выразительны, с классическим символом страхования от огня — мифической птицей Феникс. Согласно верованиям, она, прожив несколько сот лет и предчувствуя приближение смерти, сжигала себя на костре, но возрождалась из пепла молодой. Под изображением, как на гербах средневековой знати, на знаке была перевита лента с девизом страховщика: «Отъ огня возрождаюсь».
Хорошо бы взять на вооружение сей слоган и современнным любителям «возрождения исторической справедливости». А заодно прислушаться к страховщикам: «Страхование как способ защиты «от действительности» давно признан во всем мире самым эффективным… Пожар, коммунальная авария, различные стихийные бедствия, более мелкие неприятности, надолго выбивают из колеи. Уберечься от всего этого со стопроцентной вероятностью нельзя, а вот свести последствия даже самого масштабного бедствия к минимуму вполне возможно».
