В. Проскурин.
Первые проспекты яблонной долины.
Разбираю полученный из архива долгожданный заказ — карты, чертежи, планы дореволюционной Алма-Аты. В одной из папок нахожу «Генеральный план укрепления Вернаго, Большой и Малой Алматинских станиц, Ташкентской слободки, с окрестностями на пушечный выстрел. Укрепление Верное, 15 генваря 1858 года». Мысленно возвращаюсь в век девятнадцатый, — такова счастливая возможность краеведа, — еду в далекий горный край, в Верное…
Путешествие в благодатную страну Семи рек — не простая поездка по ухабистым рассейским дорогам, через необъятные казахские степи, малые и большие губернии, города, веси, аулы. И не просто ехать, а ощущать нутром эти дороги, то через упрямство ямщиков и обозных, то через полозья саней, прокапываясь сквозь снега, утопая в зажорах, сбивая подреза на камнях, ломая дышло за другим на косогорах. От Омска на Семипалатинск дорога становится более сносной, но к укреплению Верное остается еще 991 долгая верста, на паромах через Иртыш и Или, через мосты Каратала и Коксу, вброд через бурные потоки Лепсы и Аксу.
Рядом движется поток переселенцев из южных губерний крепостной России, оторванных прямо от сох, еще не стряхнувших с себя запаха овинов, с топорами да пилами за поясом. В ожидании илийской переправы, запруженной бричками, подводами, фурманами, стихийно растут временные лагеря: крестьянские шалаши из хвороста и войсковые парусиновые палатки, разбросанные кое-где по кустарникам, по буеракам.
8 февраля 1854 года вышел рескрипт о водворении новых поселений на Урджаре, Лепсе и За-Или, по которому переселенцам предоставлялись льготы и пособия. На Илийском пикете обосновались 10 крестьянских дворов, на урочище Талгар — 97 крестьянских и 25 казачьих семейств. Сибирский переселенческий комитет разрешил переселение крестьянам Западной Сибири, но с условием зачисления их в разряд казаков.
Мимо пикетов, еще не обустроенных выселков, движутся в сторону укрепления Верное государственные и военные обозы из Тобольска с вещевым довольствием, из Москвы и Казани — с аммуницией, из Воронежа — с госпитальным оборудованием и медикаментами; доставляются грузы: из Нижнего Новгорода — ружья, из Петербурга — осадный парк, ракеты, инструменты, с Урала — станок с буравом для минных работ.
В куртине, соединяющей фланки двух бастионов крепости, и ниже, в русле реки Малой Алматинки, пахотные (т.е. стройбатовские) солдаты наводили мосты на дороге, идущей из Малой станицы. В кругу строителей отставной фейерверкер балагурил, все рассказывал молодым солдатам о пережитом во время недавней Крымской войны. Развивая мысль во время перекура, бывалый, возможно, и не догадывался, что анализирует достоинства военной реформы России, дабы заняться преимущественно работами в укреплении Верное и внутренним устройством Заилийского края. Увязка теории фортификации с тактикой и топографией местности, предложенная инженером А.З.Теляковским, удачно воспринята при возведении укрепления в Заилийском крае, памятнике русского военно-инженерного искусства.
В 1863 году генерал-адъютант Э.И.Тотлебен утвердил План по укреплению Верному. Цитадель была значительно увеличена на юго-запад, к проспекту имени 50-летия Октября (ныне - Райымбека) и к улице Джетысуйской. Укрепление Верное становилось военным поселением с двумя меридианными, — в перспективе современных улиц Черкасской обороны и Куратова, — и тремя параллельными улицами. Вблизи Южных ворот по проекту крымского садовода М.Крештопенко разбили госпитальный сад — место прогулок и встреч офицеров гарнизона. Здесь бывали многие современники прошлого времени — среди них Чокан Валиханов, Семенов-Тян-Шанский, Пржевальский…
Напротив, у юго-восточной крепостной стены, располагались плац с церковкой во имя Святой Великомученицы Софии и трех ее дочерей — Веры, Надежды, Любови… К 1863 году в укреплении и его окрестностях отстроили 679 домов, причем, один каменный, в которых проживало 6 164 человека — 4 322 мужчины и 1 842 женщины, возвели церковь, 55 магазинов и лавок, 32 мельницы. Большинство населения составляли малороссийцы, поволжцы, туркестанцы казачьего и военного сословий…
Улицы Халиуллина, Татибекова, Станиславского, Джетысуйская, объединенные в одно грузопассажирское шоссе, — пожалуй, самые рабочие улицы современной Алма-Аты. Представить те же улицы — стержень, на который нанизывались Большая и Малая станицы, крепость, слободки и выселки, лучше всего изучая ежегодные планы о произведенных работах по укреплению Верному. Первоначально поселение было обнесено изгородью, и лишь с возникновением угрозы со стороны кокандцев началось строительство рва - ретраншемента. Первые проспекты цитадели практически стали продолжением улиц Большой Алматинской станицы.
Вне ретраншемента стали развиваться три перспективы, от которых пошел расти город Верный: Узун-Агачский бульвар (позднее — улица Бульварная, с 1899 г. — Пушкинская), Кульджинская (в 1915 году на улице разместилась Пастеровская станция, что отразилось в ее позднем названии) и, наконец, Ташкентская аллея (теперь — проспект Райымбека). Впервые они названы на генпланах 1858 года.
Воскресенская, первая с севера улица (с 1927 года — Батрацкая, позднее — Расковой). Достопримечательностью улицы являлись ключи с пресной водой, которыми долгое время пользовались первые поселенцы. На месте бывшего ретраншемента были разбиты первые сады и огороды — Алферова, Пермитина, Редько…
Степная, затем — Георгиевская, Демьяна Бедного, Новосельская. Здесь располагались казармы 2-го Западно-Сибирского батальона.
Крепостная, затем — Офицерская, Иссыкская, на которой находились главные, Южные ворота, ведущие в Большую станицу. Васильевская, позднее — Узун-Агачская. В 1871 году в связи с постройкой телеграфа начались благоустроительные работы на Ташкентской аллее (нынешнем проспекте Райымбека). За рекой Малой Алматинкой, позади кирпичного завода Александровского, устроили кладбище. Из реки провели канал в станицу и в крепость. Гасфортская, затем — Константиновская, Караванная и Нагимы Арыковой. Названа в 1858 году в связи с приездом в Верный губернатора Западной Сибири Г.Х.Гасфорта.
Софийская, позднее — Тургенская. В центре улицы, занимая площадь четырех кварталов, располагался Софийский собор (в советское время — кинотеатр «Ударник»). В акациях улицы утопали дом начальника Алатавского округа, инженерный дом, войсковое и станичное правление, Музей Семиреченского казачьего войска.
Надеждинская, затем — Обуховская и Кавалерийская. Здесь, напротив Софийского сада, располагались Дом военного губернатора области с подворьем, ботаническим и зоосадом. Улица носила имя Василия Обуха, героя штурма Ташкента, умершего от ран осенью 1864 года. Михайловская, в советское время — Коннозаводская и Восток-3. Улица вела к главным воротам в Казенный сад, место отдыха горожан и станичников, офицеров местного гарнизона. Садовая, затем — Пригородная. С годами здесь, на углу с улицей Пушкинской, повторяя изгиб бывшего рва станицы, расположилась гостиница «Туркестан». Ильича, названная в год 10-летия Диктатуры пролетариата, начинает счет меридианным улицам бывшего Верного.
Офицерская, затем — Алматинская и Транспортная.
Дмитриевская, с годами — Казачья. Теперь носит имя сибирского казака Григория Потанина.
Александровская, затем — Школьная, Алиби Джангильдина. На улице остались корпуса Казачьей школы, давшие в свое время одно из названий.
Люблинская или Любовинская, затем — Софийская. Улица делила Большую станицу на две равные части Софийским бульваром.
Ильинская, ныне — Саркандская. Собственно, первая улица, которая начинала бег по городским кварталам Верного, по так называемому Новому городу. Чтобы совершить подобную прогулку в начале прошлого столетия, надо было пересечь бурный рукав Алматинки сначала вброд, затем по едва наведенным пешеходным сходням. Улица описана в воспоминаниях Д.А.Кунаева, который здесь провел свое босоногое детство.
Николаевская, затем — Джетысуйская. В прошлом улица получила развитие на север, к Казенной роще, к местам казачьей охоты.
Алматинская, позднее — Бахтинская и Крепостная.
Улица Черкасской обороны.
Алатавская, она же с годами — Сибирская и Куратова. В северной ее части находился госпиталь, к которому примыкал регулярный парк.
Тогда и теперь. Человек и город, время и город — в этом первооснова первых генпланов Алма-Аты. Наслаивается лист к листу, год к году. Стираются одни черты и возникают другие. Нити истории ткут свой план генерального развития города. С высоты ушедшего полторастолетия время прибавляет нам зоркости, смелости, логических обобщений, однако нет понимания истории города, нет внимательного изучения и бережного сохранения градостроительной ткани Алма-Аты…
