Владимир Проскурин
Первый секретарь Компартии республики Левон Мирзоян назвал новую столицу голодным, антисанитарным городом: « ...ужас, что из себя представляет Алма-Ата! Это паршивенькая деревенька – и, конечно, в несколько раз хуже любой северокавказской станицы...
Помещений нет, народу жить негде, работники разбегаются. Света нет – приходится работать при керосиновых лампах». В городском лексиконе старожилов нет-нет да и вспыхнут в семейном очаге отжившие свой век понятия, живописные и памятные достопримечательности, - «роща Баума» и «сады Моисеева» , «гора Веригина» и «Приверненские привалки» , «Пугасов мост» . Отметим, в забавной топонимике, правобережье Алматинки в старину обозначены Нижним и Верхним садовыми участками ( ныне фруктово-ягодным понятием «компот» ), уютно расположенными от старой мельницы купца Иннокентия Кузнецова до «казенка», первого садово-огородного ожерелья города . Жилой район обозначен на старых картах Верного продольной «кузнецовской» дорогой и поперечными тропами Садовой и Яблочной ( с годами Кирова и Калинина) . Шумных улиц сбежавших транспортным обозом к Пугасову мосту желая во-время и по -надобосности попасть на городскую улицу. Но, с названием Сельская ( позднее —большевика Павла Виноградова) .
В советскую пору соцгородок Алма-Ата напоминал действительно неблагоустроенную деревеньку с прежними обычаями и традициями. Гужевая дорога Садовая в яблочном предместье соединяла с будущей городской улицей Сергея Кирова, убиенного соперниками за политические амбциии в Питере. В конце улицы, соединяя тропками с «казенком» , была партийная школа Юлии Тевосян жены Мирзояна .Позднее, в парке им. Горького откроют зоопарк и проведут Малую Турксибскую дорогу., с двумя популярными станциями Павлика Морозова и Комсомольская, гордостью юных алма-атинцев.
Каждый проживающий шел к новой переправе через Алматинку , то ли босым, «на 11-м номере» , то ли в «такси», на оголтелом ишаке по прозвищу «Машка». Днем «ишачий край» пользовался водой из арыка. До обеденного перерыва для гигиены, стирки, или кухни, наполняя обстановку шумом и запахами керогазов , керосинок , или примусов. После обеда для поливки сада или огорода. На дне арыков детвора собирала богатую коллекцию из битого стекла посуды. Вечером верненский дом тонул в кромешной тьме. Просто, не было удобств и электричества! Домочадцы зажигали керосиновую лампу над самделишным столом на веранде к саду, садились играть в домино, лото, или раскладывать пасьянс. Ах, как любили насекомые, бабочки, летучие мыши игральную ночь, на радость детям завороженно кружить мимо тусклой , закопченной лампы.
На «пугасовке» развернули в социалистические времена смешанную, промышленно-продуктовую торговлю ( было емким предпринимательское слово «смешторг» !) . Здесь в местной лавке можно было купить не только смешаннное, но казалось и смешное , в хозяйстве необходимое. В очередь на складе из вскрытых ящиков для покупателя выдавались кусковой сахар рафинад и кирпичный « китайский чай» , рыбные консервы и «московская водка», хозяйственное мыло и зубной порошок .Здесь же продавались керосин , известка , цемент, строительные материалы . О чем воздух , река и окрестности были пропитаны смешанным запахом совторговли. Даже, желанное и долгожданное «жигулевское пиво» , привезенное в бочках с пивзавода, в найденной случайно стеклотаре, отдавало керосином с пеной !
Были особенностью быта парикмахерские, советские антисанитарные «мойдодыр». Не для модных причесок, а скорее «под нож» и рецептурную воду мыли посетителей , живших с насекомыми. Прежде всего массовых вшей и блох, соратников грязи клопов и тараканов . В ту пору даже хозмыло в «смешторге» было дефицитом. Мылись не душистым мылом , а обыкновенной глиной. Ну, об этом, о домашних обычаях и традициях алма-атинцев особый рассказ.
Здесь в заречной слободе и ее окрестностях , о жизни и судьбе верненцев, были написаны трилогии писателей — классиков Дм. Снегина «В городе Верном» , Ю.Домбровского «Хранитель древностей», Д. А. Фурманова «Мятеж» . На берегу говорливой Алматинки , среди «привалков» садов и огородов , снимались документальные ленты замечательного оператора и режиссера Владимира Татенко «Город яблоневых зорь» и «Огни вечерней Алма-Аты», рождались поэтические строки Дихана Абилева положенные на мелодии Бориса Ерзаковича , создавались шедевры живописцев Евгения Сидоркина, Аубакира Исмаилова, Абылхана Кастеева, Николая Хлудова. Были в жизни обитателей столицы Семиречья успехи зодчества, градостроительной застройки, городского хозяйства.
Словом, было и есть наше творчество, наше наследие, наше достояние…
Дело Пугасова лилось в душе и теле
«Пугасовка» на берегу горной реки Алматинки - одноэтажная слобода ушедшего времени и судеб горожан , возникшая из глинобитных лачуг и добротных особняков, яблоневых садов и огородов , торгово- кустарных мастерских и водяных мельниц. Но, исчезнувшая на бунтарский слом и полное забвение. Путь на пугасовском мосту , между прошлым и будущем сельских и городских улиц , оказался на долгие годы в тумане наших предубеждений. Мост вызвал в сознании потомков ухабы, провалы, ямы, прочие дорожные недоразуменья ..
Каждый преемник демисезонья, действует по взмаху наставления и указания идеологии власти, пишет сам под себя, слышит откуда ветер подует, видит ежиком в тумане. Не читает даже книгу , а в интернет-ресурсах смотрит фигу . Блогер зазнайка «тайн Алма-Аты» вседозволенном форуме колобродит в пьяном броде, мнение автора посылает матом вроде : «Краеблуд! Пошел ты на х...Зовет в бардак эпоха новых ! .Сплюнь, настрой стареющее ухо в потехе домыслов хреновых ...» . Такова подмена времени , на жестокую «майдановскую» быль .Один из главных способов существования древнейших профессий в объятьях вездесущей путаны. - .журналистика, политика, краеведение ... Хамская публикация блогера стала вирусной и собрала сотни лайков и восторженных комментариев в пользу т. н. «краеблуда» . Кстати, вздорным воронятам скажу бе-е-е от правдивой YouTube https://youtu.be/pG-pFfazjQ0
Пугасов мост. Въезд на ул. Сельскую ( ныне Карасай батыра)
Итак, сто лет тому назад был проложен «пугасовский мост» , перекресток соединяющий левый городской берег с дачными предместьями, с сельскими улицами. Мост в 87 бревен опоры и настила , обшитый досками по 9 аршин каждая, « … был знаменито излучен, венец достопамятных сил купеческого благополучия, скрипуч и перильчат он был» - отметил поэт Слава Киктенко память о нашем славном городе . По всей вероятности, ему знакомой переправе вдоль улицы Калинина в клуб и кино Горводопровода.
Заметим прозаическими строками о купце 1-й гильдии, Почетном гражданине Верного Никите Яковлевиче Пугасове ( 1847 -1911) : « ...туркестанский капиталист в Семиречье, имел два винокуренных завода, два водочных, один кожевенный. В Верном владел большими недвижимостями, тремя лучшими в городе магазинами с разными товарами И кроме этого обзавелся16 магазинами в разных местах области. В отделении Русско-Китайского банка текущий его счет был безграничен ...». Собственно, Пугасовское дело было широко и разнообразно по ассортименту : мануфактура, бакалея, москатель, парфюмерия, скобяной товар ; чай, сахар, одежда,обувь, шляпы, дорожные вещи ; мебель,золотые и серебряные украшения ; рыбная торговля; предметы быта и техники ,посуда и хозяйственные принадлежности ; торговля канцелярскими и писчебумажными товарами.
После смерти верненского почетного гражданина , «столпа алкогольной культуры» , вдруг мимоходом вспомнили Никиту Пугасова . Но весьма не дружелюбно , как классового врага, с политической ненавистью , отсуствием благодарного слова к его наследству . Шла великая узурпация. Согласно декрету Совнаркома Туркестанской республики от 5 марта 1918 г. были национализированы пугасовские предприятия . Но они продолжали действовать на советскую экономику. С новой коммунистической энергией торгово-промышленый дом Пугасова был преобразован в соцтрест «Турквино», вновь заработал Алма-Атинский водочный завод № 1. Наследство славилось выпуском наливок и настоек «Черный Рижский Бальзам» , «Шартрез», «Кюоасо», «Доппель Кюммель», «Абрикотин» . Конечно, это было не купеческое золото, но душистые напитки предпринимателей . Пились крепко и со вкусом под пьющую и пьяную душу жителя .
Местность «пугасовка» стала популярной у рестораторов , гурманов , клиентов. Не спорю, каждому дозволено покуражиться, донельзя выпить да закусить за свое время и карьерное место. Да, были здесь и другие примеры трезвого и разгульного образа жизни. Однако, на пригласительном билете нового ресторана , в сытном меню банкета, да на фирменных салфетках, псевдофизиономия верненского купца Пугасова , манипуляция и спекуляция вокруг его имени ; отсутствие такта и уважения к торговому делу фирмы предпринимателя и его коллег Кстати, снимок «Торговый дом Пугасовых», с портретом Н.Я. Пугасова и его родственников, из домашнего альбома А.В. Асановой ( в девичестве Бабайкиной ), оказался изъятым руками алма-атинских краеведов . Ныне портрет Пугасова составляет фонд Музея истории Алма-Аты?!
Впрочем, вся подобная современная недосказанность вызывает недоумение, беспредел и анархию в памятникоохранном наследии.
Шатко-валко мостик держался на плаву
Летом 1921 году в катастрофическом селевом потоке, случившееся в ночь с 8 на 9 июля , провалился и уплыл навсегда Пугасов мост. В прерванном безмятежном сне домов дачных участков верненцев , ставших на утро уже оборванными и голодными алма-атинцами . Плыли дома сотен горожан, со скрежетом и ужасом , с зажжеными керосиновыми лампадами , исковеркано заплывая в чужие дворы или на церковные площади. Одна из верненских хижин долгие десятилетия перегораживала проезжую часть улицы Иссык-Кульской ( ставшей проспектом Мира ) .
Опишем несоизмеримое стихийное бедствие в городе на 50 тысяч жителей. Поток высотой в 4-5 м нес валуны камней до 25 тонн, выплеснул грязь, деревья, жертвы вдоль окрестных рек с высоты 600 — 900 м н.у.м. на равнину Заилийского Алатау. Сель объемом в 3 млн. куб. м чудовищно накрыл город 200 метровой жестокой полосой. Прежде, поток раздвоился на разрушительные силы против железобетонной плотины «гавриловской мельницы» ( ныне площадь Абая) . «Черный дракон » сгубил Головной арык и по старым арыкам двинулся по диагонали на главные улицы, превратив их в глубокие овраги. Хоронили жертв с площади Троицкой церкви.
Вторая часть потока шла по руслу Алматинки , частично снесла постройки до шести тысяч семиреченских казаков Большой и Малой станиц. С ними, городские достопримечательности - Пугасов мост, Лутманова мельницы и пруды, Рафикова предприятия и Казенный сад.
Третья часть захватила западные Кучегуры, превратив Гончарную улицу ( будущею комсомольца Гани Муратбаева) в каменный фундамент неясного будущего. Восточный черный дракон да серо-буро-малиновые дикари звериной гурьбой напали ночью на добрососедский город. Наводнение погубило старый Верный, благоустроенные десятки улиц, жилые дома , усугубило чрезвычайное положение экономики, хозяйства, повлияло на жизнь и судьбу горожан . В ту пору, город сменил свое название на Алма-Ату , потерял сотни горожан после социальных потрясений Революции и Гражданской войны . Всюду в один час стали царить разруха, нищета, голод. В докладе комиссара Г. И. Сафарова, председателя Комиссии по оказанию помощи Алма-Ате , написанного на имя вождя РКП (б) В.И. Ленина, указано: разрушено 125 домов в центре города ; пострадавших и пропавших без вести до тысячи человек; найдено в грязи трупов малых детей до 140 горожан . В городе по свидетельствам разрушены 177 промпредприятий , табачная фабрика , 2 кожевенных завода, 18 мельниц — крупорушек. С ними 8 пасек, с 116 пчелиными ульями; бог весть в каком количестве пропали огороды и сады . Партийные доклады и сообщения были разные по статистике, по трагико-комическому содержанию. Ленин не понял значение слова «сель» и поручил членам ЦК разобраться в произошедшем.
Заметим также , в сафаровском отчете были стерты из памяти имена врагов-буржуев - купцов, военных, казаков , прочих уважаемых верненцев. Скажем, Пугасовская усадьба с садом, уже числится в списке жертв «бересневским» домом. Пугасовские пенаты, с предприятими и винзаводом на «компоте» , с легкой руки новой власти присвоил себе чрезвычайный комиссар Павел Береснев. Его первые советские декреты национализировали торгово-промышленное дело в Семиречье в «народное достояние» .
Известно, что в старые времена на месте городских трагедий ставили часовни . В советское время сель 1921 года, бедствия и жертвы «черного дракона» были забыты напрочь. Даже, на партийном кладбище в Городском парке, на месте мемориала Славы. Город ставший с иными названиями долго и одиноко исправлял природные катаклизмы и социально-общественную непогоду. Надо сохранить на вечную память громадный валун накрывший в грозный час беззащитный город. Таким образом в разных городах Старого и Нового света поставлены памятники, с подробной надписью о безымянных героях природных явлений.
