Начавшийся распад Золотой Орды был приостановлен пришедшим к власти другом генуэзцев и литовцев военачальником Мамаем.
Мамай, как и Тамерлан, не был чингисидом, вследствие чего не имел права на престол и продолжительное время правил в Орде от имени подставных ханов, потомков Джучи, которых ставил в Золотой Орде по своему усмотрению. По своим религиозным взглядам Мамай принадлежал к ордену «исмаилитов», контактировавших с западноевропейским рыцарским орденом тамплиеров. Основой учения «исмаилитов» было учение о «богочеловеке» («имаме»). Орден имел 9 ступеней посвящения, восходя по которым посвящаемый узнавал, что «хотя основатель ислама Муххамед и выше Моисея и Христа, но он ниже имама-богочеловека», что «все религии одинаковы, и их предписания обязательны только для простолюдинов, а не для тех, кто постиг высший мистический смысл».
В то время крупнейшими колониальными государствами являлись Генуя и Венеция. В их руках находилась почти вся мировая торговля. Значение этих государств особенно возросло в связи с Крестовыми походами, которые прокладывали пути для генуэзских и венецианских купцов в страны Ближнего Востока и Причерноморья. В XIII веке, после взятия крестоносцами Константинополя и разгрома Византийской империи, венецианцы, а следом за ними и генуэзцы, проникли на побережье Черного моря. В XIV-м веке с помощью своих колоний генуэзцы контролировали бассейн Черного и Азовского морей, внимательно следили за странами, через которые шли основные торговые пути к этим морям, и активно вмешивались в их внутренние дела. Есть основания считать, что Мамай был ставленником генуэзцев, которые совершенно не случайно оказались в числе вдохновителей и прямых организаторов похода Мамая на Москву.
С помощью Мамая они установили полный контроль над Золотой Ордой, по территории которой проходило половины общей протяженности Великого шелкового пути. То же самое генуэзцы затем попытались проделать и с находящимся к северу от их черноморских владений Московским княжеством, которое к этому времени стало центром объединения русских земель.
В связи с этим очень характерными являются взаимоотношения между Генуей, Московским княжеством и Золотой Ордой в период 1370-1381 годов. Москва придерживалась традиционной политики союза с наследниками ханов Ак-Орды – прежде всего с Тохтамышем, проводимой со времен Батыя. Мамай, как видим, опирался на союз с Западом, главным образом с генуэзскими колониями в Крыму. Это различие оказалось решающим в дальнейшем ходе событий.
В начале 70-х годов XIV века агент генуэзцев в Москве богатейший купец, грек по национальности Некомат Сурожанин, организовал заговор с целью свержения Московского князя Димитрия Иоанновича. Этот заговор посредством военного переворота должен был осуществить начальник московского городского ополчения (тысяцкий) Вельяминов. Но в 1375 году заговор был раскрыт и Вельяминов казнен. Не сумев установить контроль над Московским княжеством с помощью внутреннего переворота, как это удалось сделать с Золотой Ордой, генуэзцы решили подчинить себе Москву с помощью внешнего военного давления через Мамая. Но Мамай намеревался не просто подчинить себе Русь с целью взимания дани, как было во времена прежних золотоордынских ханов. Он предполагал непосредственно поселиться со своим окружением в лучших русских городах – изгнать русских князей и сесть на их место – на что Золотоордынские правители никогда не посягали. Об этом говорит и автор «Сказания о Мамаевом побоище»: «Мамай... нача глаголати ко своим упатом и князем и уланом: "Аз тако не хощю творити, како Батый; како изждену князи и которые породы красны довлеют нам, и ту сядем, тихо и безмятежно поживем..." И многи Орды присовокупив к себе и рати ины понаимова... И поиде на Русь... и заповеда улусом своим: "Ни един вас не пашите хлеба, да будете готовы на Русские хлебы..."». Равным образом в Слове о житии Димитрия Иоанновича Донского замечено о Мамае, будто он, собираясь на Русь войною, говорил: «Возьму землю Русскую, и церкви христианские разорю, и веру их на свою преложу, и велю им поклоняться своему Магомету».
Эта цель была поставлена, надо думать, генуэзцами, ибо ханы Золотой Орды никогда не имели подобных намерений. Стало быть, Мамаева Орда представляла собой принципиально другое, особое явление, нежели Золотая Орда, и ставила перед собой иные цели.
В то же самое время происходит укрепление Московского княжества, которое заключило в 1375 году долгожданный мир с Тверью. По этому миру князь Михаил Тверской за себя и за весь свой род отрекался от великого княжения Владимирского и признавал себя «младшим братом» Димитрия Московского. Михаил отказывался от союза с литовским князем, и обязался воевать с Литвою, если этого потребует Московский князь. Согласно одной из статей договора, Михаил обязался во всем следовать политике Москвы в отношении Орды: «Будем ли мы в мире с татарами – это зависит от нас; дадим ли выход – это зависит от нас; не захотим дать – это зависит также от нас. Если же татары пойдут на нас или тебя, то нам биться вместе, если же мы пойдем на них, то и тебе идти с нами вместе».
В 1377-1378 годах золотоордынское войско предпринимает ряд крупномасштабных походов на Московскую Русь. Однако свергнуть князя Димитрия Иоанновича или заставить его подчиниться Мамаю не удалось. И тогда Золотая Орда начинает подготовку к большой войне против Москвы с целью ее полного разгрома и включения ее территории в состав золотоординского государства. Для реализации этого плана генуэзцы выделили огромные деньги, на которые Мамай к лету 1380 года сумел нанять гигантское по тем временам войско – 120 тысяч человек. Кроме того, Мамай вошел в контакт с Литвой, которая, как известно, была тогда враждебна Москве. Литовский князь Ягайло обещал Мамаю соединиться с ним 1 сентября 1380 года.
Генуэзцы, помогая Мамаю, взамен, кроме прочего, требовали от него концессии для добычи мехов и торговли на севере Руси, в районе Великого Устюга. Мамай попытался договориться с князем Димитрием Московским о том, что за предоставление концессий он даст молодому князю Димитрию ярлык на великое княжение. Если бы князь согласился на это сделку, Московская Русь в очень короткое время превратилась бы в торговую колонию генуэзцев. И хотя многим в Москве предложение показалось выгодным, свое слово тогда сказала Церковь. Преподобный Сергий Радонежский заявил, что с латинянами никаких дел быть не может: на Святую Русскую землю допускать иноземных купцов нельзя, ибо это грех.
Все эти обстоятельства объясняют, почему Русь только один раз за почти два с половиной столетия «монгольской эпохи» вышла в широкое поле для смертельной схватки. Русь поднялась на защиту Православия, но не своих политических или земельных интересов, и победила.
Что касается Северной Руси, то она со страхом ждала Мамаева нашествия. Тверской и Суздальско-Нижегородские князья притаились, выжидая развтия событий. Великий Новгород тоже не спешил со своей помощью. Рязанский князь, проявив трусость, «изменил», войдя в покорное соглашение с врагом. Один Московский князь, собрав свои силы, решился дать отпор Мамаю и притом не на своем рубеже, а в диком поле, где заслонил собой не только Московское княжество, но и всю Русь.
Как известно, поход Мамая на Русь оказался неудачным. В битве на Куликовом поле, примерно в 350 км от Москвы 8 (21) сентября 1380 года, в день Рождества Пресвятой Богородицы, войско Мамая потерпело сокрушительное поражение, и было большей частью уничтожено.
После своего поражения Мамай расплатился с генуэзцами за потраченные на его поход деньги частью территории Золотой Орды, передав им по договору Южный берег Крыма от Балаклавы до Судака. После этого он получил от генуэзцев новый заем для организации следующего похода на Русь.
Однако в разгар подготовки этого похода на Мамая напал хан Белой Орды Тохтамыш. Мамай был разгромлен и бежал в Крым, в столицу генуэзских владений Кафу (Феодосию), надеясь найти убежище у своих хозяев. Но без войска, без государства он стал им не нужен, а потому был вскоре ограблен и убит.
Говоря о Куликовской битве, нельзя не сказать, что первоначально преподобный Сергий Радонежский отказался благословить Великого князя на войну с Мамаем. В одной из рукописей жития величайшего русского святого приведено его прямое возражение Димитрию Иоанновичу: «...Пошлина твоя държит (удерживает), покорятися ордынскому царю должно». Вероятно, слова эти были произнесены за какой-то немалый срок до Куликовской битвы, когда в Свято-Троицкой обители еще не уяснили, что представляет собой в действительности Мамай, и видели в нем традиционного хана Золотой Орды.
Накануне же Куликовской битвы преподобный Сергий сказал совсем иное: «Подобает ти, господине, пещися о врученном от Бога христоименитому стаду. Пойди противу безбожных, и Богу помогающи ти, победиши». Преподобного Сергия поддержал митрополит Алексей. Москва отвергла предложение генуэзцев и тем самым сохранила верность союзу с законным наследником ханов Золотой Орды – Тохтамышем. Таким образом, в этой войне участвовали две коалиции: союз химерной державы Мамая, Генуи и Великого княжества Литовского, то есть Запада, и блок Москвы с Белой Ордой (Ак-Ордой), начало которому положил еще святой Александр Невский.
После победы на Куликовом поле у государей Московских больше не было соперников на Руси. Не случайно Казанский летописец, фиксируя события, случившиеся после 1380 года, дал им такое наименование: «О конечном запустении Златыя Орды; и о царе ея, и о свободе, и о величестве Руския земли, и чести, и о красоте преславного града Москвы». С этих пор Димитрий из князя Московского превратился в «царя Русского», как стали называть его литературные произведения той поры, а его княжество выросло в новое сильное Московское государство, непохожее на Киевскую Русь. Русский народ в этот момент исторически почувствовал себя возмужавшим, духовно вырос в великую нацию. Если на Куликово поле вышли москвичи, владимирцы, тверчане, псковитяне, то с Куликова поля все они вернулись русскими.
Комментарии
RSS лента комментариев этой записи